Неточные совпадения
Над городом парит окруженный облаком градоначальник или, иначе, сухопутных и морских
сил города Непреклонска оберкомендант, который со всеми
входит в пререкания и всем дает чувствовать свою власть.
И он беспрестанно под разными предлогами выходил и опять
входил, не
в силах будучи оставаться одним.
Мужчины почтенных лет, между которыми сидел Чичиков, спорили громко, заедая дельное слово рыбой или говядиной, обмакнутой нещадным образом
в горчицу, и спорили о тех предметах,
в которых он даже всегда принимал участие; но он был похож на какого-то человека, уставшего или разбитого дальней дорогой, которому ничто не лезет на ум и который не
в силах войти ни во что.
— Отчего ж вы не обратитесь к ней? — сказал с участьем Платонов. — Мне кажется, если бы она только поближе
вошла в положенье вашего семейства, она бы не
в силах была отказать вам, как бы ни была туга.
Чичиков открыл рот, с тем чтобы заметить, что Михеева, однако же, давно нет на свете; но Собакевич
вошел, как говорится,
в самую
силу речи, откуда взялась рысь и дар слова...
Войдя в комнату, он из всех
сил стукнул им по полу и, скривив брови и чрезмерно раскрыв рот, захохотал самым страшным и неестественным образом.
Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел
в той же малоудобной позе. Все спало на девушке: спали темные волосы, спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее тела, казалось, задремала
в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грэй
вошел в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней. Давно уже Летика кричал: «Капитан, где вы?» — но капитан не слышал его.
— Стало быть, я с ним приятель большой… коли знаю, — продолжал Раскольников, неотступно продолжая смотреть
в ее лицо, точно уже был не
в силах отвести глаз, — он Лизавету эту… убить не хотел… Он ее… убил нечаянно… Он старуху убить хотел… когда она была одна… и пришел… А тут
вошла Лизавета… Он тут… и ее убил.
Николай Петрович продолжал ходить и не мог решиться
войти в дом,
в это мирное и уютное гнездо, которое так приветно глядело на него всеми своими освещенными окнами; он не
в силах был расстаться с темнотой, с садом, с ощущением свежего воздуха на лице и с этою грустию, с этою тревогой…
Именно
в эту минуту явился Тагильский.
Войдя в открытую дверь, он захлопнул ее за собою с такой
силой, что тонкие стенки барака за спиною Самгина вздрогнули,
в рамах заныли, задребезжали стекла, но дверь с такой же
силой распахнулась, и вслед за Тагильским
вошел высокий рыжий офицер со стеком
в правой руке.
В нынешнюю зиму
вошло в моду другое: бывшие примадонны общими
силами переделали на свои нравы «Спор двух греческих философов об изящном».
В них
входят стадионы — эти московские колизеи, где десятки и сотни тысяч здоровой молодежи развивают свои
силы, подготовляют себя к геройским подвигам и во льдах Арктики, и
в мертвой пустыне Кара-Кумов, и на «Крыше мира», и
в ледниках Кавказа.
В нашей семье нравы вообще были мягкие, и мы никогда еще не видели такой жестокой расправы. Я думаю, что по
силе впечатления теперь для меня могло бы быть равно тогдашнему чувству разве внезапное на моих глазах убийство человека. Мы за окном тоже завизжали, затопали ногами и стали ругать Уляницкого, требуя, чтобы он перестал бить Мамерика. Но Уляницкий только больше
входил в азарт; лицо у него стало скверное, глаза были выпучены, усы свирепо торчали, и розга то и дело свистела
в воздухе.
Он быстро
вошел в свою роль и начал забирать
силу.
— А ежели я его люблю, вот этого самого Галактиона? Оттого я женил за благо время и денег не дал, когда
в отдел он пошел… Ведь умница Галактион-то, а когда
в силу войдет, так и никого бояться не будет. Теперь-то вон как
в нем совесть ходит… А тут еще отец ему спуску не дает. Так-то, отче!
И пусть неверующие, смотрящие со стороны, не ждут чудес от христианина, чтобы поверить, чтобы
войти в мистический круг; они ведь не видят чуда, реально уже совершившегося, чуда воскресения Христа, и ничего не увидят до тех пор, пока свободная любовь не одержит
в них победы над вынужденной
силой.
Почему не видеть
в так называемых априорных основах знания основ самого объективного бытия, которые
входят в познающего с
силой и твердостью?
Ведь закономерность действия
сил природы ничего не говорит о невозможности существования иных
сил и ничего не знает о том, что произойдет, когда иные
силы войдут в наш мир.
Пусть умственно сравнивают Христа с Буддой, Сократом или Магометом, все же
в глубине чувствуют, что это не то, что с пришествием Христа изменился космический состав мира, что
вошла в мир
сила не от мира сего, что трансцендентное стало имманентным.
Кета, или кита, рыба из лососевых, имеющая размеры, цвет и вкус нашей семги, населяющая северную часть Великого океана,
в известный период своей жизни
входит в некоторые реки Северной Америки и Сибири и с неудержимою
силой,
в количестве буквально бесчисленном, мчится вверх против течения, доходя до самых верхних, горных потоков.
Волнение стало слабее — мы обогнули мыс и
входили в бухту Старка. Минут десять мы плыли под парусом и работали веслами. Хотя ветер дул с прежней
силой и шел мелкий частый дождь, но здесь нам казалось хорошо. Мы благословляли судьбу за спасение. Сзади слышался грозный рев морского прибоя. Вдруг слева от нас вынырнула из темноты какая-то большая темная масса, и вслед за тем что-то длинное белесоватое пронеслось над нашими головами и сбило парус.
Почему тоже, пробудясь от сна и совершенно уже
войдя в действительность, вы чувствуете почти каждый раз, а иногда с необыкновенною
силой впечатления, что вы оставляете вместе со сном что-то для вас неразгаданное.
Соединенными
силами выгрузили они жениха и втащили на крыльцо; когда же гости
вошли в лакейскую раздеваться, то вся девичья бросилась опрометью
в коридор и буфет, чтоб видеть, как жених с матерью станут проходить через залу
в гостиную.
«Ах, там, друг сердечный, благодетель великий, заставь за себя вечно богу молить, — возьмем подряд вместе!» А подряд ему расхвалит, расскажет ему турусы на колесах и ладит так, чтобы выбрать какого-нибудь человека со слабостью, чтобы хмелем пошибче зашибался; ну, а ведь из нас, подрядчиков, как
в силу-то мы
войдем, редкий, который бы не запойный пьяница был, и сидит это он
в трактире, ломается, куражится перед своим младшим пайщиком…
— И… и вы… и вы тоже, — проговорила Катя.
В это мгновение отворилась дверь, и
вошел Алеша. Он не мог, он не
в силах был переждать эти полчаса и, увидя их обеих
в объятиях друг у друга и плакавших, весь изнеможенный, страдающий, упал на колена перед Наташей и Катей.
Офицеры подошли к глиняному чучелу. Первым рубил Веткин. Придав озверелое выражение своему доброму, простоватому лицу, он изо всей
силы, с большим, неловким размахом, ударил по глине.
В то же время он невольно издал горлом тот характерный звук — хрясь! — который делают мясники, когда рубят говядину. Лезвие
вошло в глину на четверть аршина, и Веткин с трудом вывязил его оттуда!
Все мы каждодневно читаем эти известия, но едва ли многим приходит на мысль спросить себя:
в силу чего же живет современный человек? и каким образом не
входит он
в идиотизм от испуга?
Калинович не утерпел и
вошел, но невольно попятился назад. Небольшая комната была завалена книгами, тетрадями и корректурами; воздух был удушлив и пропитан лекарствами. Зыков,
в поношенном халате, лежал на истертом и полинялом диване. Вместо полного
сил и здоровья юноши, каким когда-то знал его Калинович
в университете, он увидел перед собою скорее скелет, чем живого человека.
Н.С. Скворцов сумел привлечь лучшие литературные
силы.
Вошли в число постоянных сотрудников А.И. Урусов, впоследствии знаменитый адвокат, А.И. Чупров,
В.М. Соболевский, А.С. Постников, А.П. Лукин, М.А. Саблин,
В.С. Пагануцци, И.И. Янжул, Б.Н. Чичерин, И.К. Бабст, М.А. Воронов, А.И. Левитов, Г.И. Успенский.
У Я.А. Фейгина явились деньги, захотелось славы редактора политической газеты, но все-таки издавать одному большую газету ему было не под
силу, и он составил компанию,
в которую
вошли два присяжных поверенных — И.Д. Новик, Е.З. Коновицер — и два брата Алексеевых, молодые люди купеческого рода, получившие богатое наследство.
Удивила меня тоже уж слишком необыкновенная невежливость тона Петра Степановича. О, я с негодованием отвергаю низкую сплетню, распространившуюся уже потом, о каких-то будто бы связях Юлии Михайловны с Петром Степановичем. Ничего подобного не было и быть не могло. Взял он над нею лишь тем, что поддакивал ей изо всех
сил с самого начала
в ее мечтах влиять на общество и на министерство,
вошел в ее планы, сам сочинял их ей, действовал грубейшею лестью, опутал ее с головы до ног и стал ей необходим, как воздух.
Перед тем как Рыжовым уехать
в Москву, между матерью и дочерью, этими двумя кроткими существами, разыгралась страшная драма, которую я даже не знаю,
в состоянии ли буду с достаточною прозрачностью и
силою передать: вскоре после сенаторского бала Юлия Матвеевна совершенно случайно и без всякого умысла, но тем не менее тихо, так что не скрипнула под ее ногой ни одна паркетинка,
вошла в гостиную своего хаотического дома и увидала там, что Людмила была
в объятиях Ченцова.
И вот именно сверхъестественное и выручило меня.
В ту самую минуту, как я искал спасения
в галлюцинациях,
в комнату
вошло новое лицо, при виде которого я всею
силою облегченной груди крикнул...
Они с любовью смотрели на наши страдания, которые мы старались им не показывать. Особенно доставалось нам сначала на работе, за то, что
в нас не было столько
силы, как
в них, и что мы не могли им вполне помогать. Нет ничего труднее, как
войти к народу
в доверенность (и особенно к такому народу) и заслужить его любовь.
Плотная масса одинаковых людей весело текла по улице единою
силою, возбуждавшей чувство приязни к ней, желание погрузиться
в нее, как
в реку,
войти, как
в лес. Эти люди ничего не боятся, на все смотрят смело, все могут победить, они достигнут всего, чего захотят, а главное — все они простые, добрые.
Он
вошел в комнату, как жертва враждебных
сил, и поместился
в узком конце стола против Дарьянова.
— Не туда, сударь, не
в ту сторону направляем ум — не за серебро и злато держаться надобно бы, ой, нет, а вот — за грамоту бы, да! Серебра-злата надо мно-ого иметь, чтобы его не отняли и давало бы оно силу-власть; а ум-разум — не отнимешь, это
входит в самую кость души!
При слове «пустыня» воображение Феденьки, и без того уже экзальтированное, приобретало такой полет, что он, не
в силах будучи управлять им, начинал очень серьезно
входить в роль погубителя Навозного.
Действительно,
в огромные окна гостиной проникали хоровые крики, музыка, весь праздничный гул собравшегося с новыми
силами карнавала. Я немедленно согласился. Ботвель отправился распорядиться о выезде. Но я был лишь одну минуту с Биче, так как
вошли ее родственники, хозяева дома, — старичок и старушка, круглые, как два старательно одетых мяча, и я был представлен им девушкой, с облегчением убедясь, что они ничего не знают о моей истории.
— Об одном только попрошу вас, дорогой Гордей Евстратыч: согласитесь или не согласитесь — молчок… Ни единой душе, ни одно слово!.. Это дело наше и между нами останется… Я вас не неволю, а только предлагаю
войти в компанию… Дело самое чистое, из копейки
в копейку. Хотите — отлично, нет — ваше дело. У меня у одного не хватит
силы на такое предприятие, и я во всяком случае не останусь без компаньона.
То были настоящие, не татаро-грузинские, а чистокровные князья, Рюриковичи; имя их часто встречается
в наших летописях при первых московских великих князьях, русской земли собирателях; они владели обширными вотчинами и многими поместьями, неоднократно были жалованы за"работы и кровь и увечья", заседали
в думе боярской, один из них даже писался с"вичем"; но попали
в опалу по вражьему наговору
в"ведунстве и кореньях"; их разорили"странно и всеконечно", отобрали у них честь, сослали их
в места заглазные; рухнули Осинины и уже не справились, не
вошли снова
в силу; опалу с них сняли со временем и даже"московский дворишко"и"рухлядишку"возвратили, но ничто не помогло.
Так вот он что, милая тетенька, собрался совершить. Покончить с"врагами" — с чьими? с своими собственными, ноздревскими врагами… ах! Спрашивается: неужто ж найдется
в мире какая-то"
сила", которая согласится
войти в союз с Ноздревым, с целью сокрушения ноздревских врагов?!
В потемках я по крайней мере с полминуты царапал дверь, нащупывая ее, потом медленно отворил и
вошел в гостиную. Зинаида Федоровна лежала на кушетке и, поднявшись на локоть, глядела мне навстречу. Не решаясь заговорить, я медленно прошел мимо, и она проводила меня взглядом. Я постоял немного
в зале и опять прошел мимо, и она посмотрела на меня внимательно и с недоумением, даже со страхом. Наконец я остановился и проговорил через
силу...
— Но у царя нашего есть верные слуги, они стерегут его
силу и славу, как псы неподкупные, и вот они основали общество для борьбы против подлых затей революционеров, против конституций и всякой мерзости, пагубной нам, истинно русским людям.
В общество это
входят графы и князья, знаменитые заслугами царю и России, губернаторы, покорные воле царёвой и заветам святой старины, и даже, может быть, сами великие…
— Значит —
входят они
в силу, слышал ты?.. Невозможно понять — что такое? Тайные люди, живут негласно — и вдруг начинают всё тревожить, — так сказать — всю жизнь раскачивают. Трудно сообразить — откуда же
сила?
Войдя затем к больной, он начал ее довольно опытным образом исследовать; благодаря значительной
силе в руках и большой смелости, Елпидифор Мартыныч, как акушер, был, пожалуй, недурной.
Тюремщик отворил дубовую дверь, окованную железом, и они
вошли в просторную комнату с одним окном.
В ней стояли две кровати, небольшой стол и несколько стульев. На одном из них сидел человек лет за тридцать,
в синем сюртуке. Лицо его было бледно, усталость и совершенное изнурение
сил ясно изображались на впалых щеках его; но взор его был спокоен и все черты лица выражали какое-то ледяное равнодушие и даже бесчувственность.
По сухому почти месту, где текла теперь целая река из-под вешняка, были заранее вколочены толстые невысокие колья; к этим кольям,
входя по пояс
в воду, привязывали или надевали на них петлями морды и хвостуши; рыба, которая скатывалась вниз, увлекаемая стремлением воды, а еще более рыба, поднимавшаяся вверх по реке до самого вешняка, сбиваемая назад
силою падающих волн, — попадала
в морды и хвостуши.
Приказные люди
в силу входят, и везде немцы проявляются, особливо
в воинском нашем деле…
Итак, почти решившись на что-то, господин Голядкин,
войдя в свою квартиру, нимало не медля схватился за трубку и, насасывая ее из всех
сил, раскидывая клочья дыма направо и налево, начал
в чрезвычайном волнении бегать взад и вперед по комнате.